1. В стране с опытом массовых политических репрессий, в стране, где ответственные за эти репрессии не понесли наказания (кроме "осуждения" и "порицания"), в стране, где сотрудники организации, которая была ответственна за массовые репрессии, не были, извините, люстрированы, продолжают занимать свои посты — возврат смертной казни приведёт только к очередному провороту мясорубки. Пятьдесят-шестьдесят лет спустя будут возмущаться — а как же так вышло, почему допустили, какая кровавая тирания, почему никто не замечал. Памятников понаставят, книжек понапишут. Потом понапишут других книжек, где будут рассказывать, что не все так однозначно, что масштабы репрессий были преувеличены. Сегодня пытаются обставить все так, что мораторий на смертную казнь был введён только потому, что мы вошли в Совет Европы — это не вся правда, от смертной казни мы избавились в попытках отломать ручку у той ржавой мясорубки, которая доднесь тяготеет. Те, кто сегодня пытаются приделать ручку обратно — совершают преступление перед будущим. История показывает, что этот механизм невозможно контролировать.
2. Под гипотетическое недобросовестное использование механизма смертной казни даже не нужно подводить правовую базу — она уже размыта до невозможности. Под номером 13322 в списке Финмониторинга значится, например, Чхартишвили Григорий Шалвович, под номером 37 в списке организаций — "международное движение ЛГБТ и его структурные подразделения". Готовы ли вы после расстрела убийц из Крокуса расстрелять Акунина? А за что? Как вы отреагируете на расстрел Треповой? А на расстрел "агентов организации ЛГБТ"? Если на следующий день они решат, что надо расстреливать за госизмену — как вы будете протестовать против казни Ивана Сафронова? Цветы на могилу принести не получится.
3. Это даже не вопрос либерального ужаса перед будущими зверствами кровавого режима. Предположим, мы действительно убьём только этих террористов, Путин в кулуарах даст самому себе честное слово — но власть в России ничем не застрахована от трансферов самой различной природы. Использовать этот удобный инструмент могут и следующие — вот, например, Патрушев, мило улыбающийся сейчас в ответ на вопрос "Украина или ИГИЛ", обвиняет "бывшее преступное руководство Российской Федерации" в "терроризме по отношению к собственному народу" — и бывшее руководство в полном составе отправляется на Бутовский полигон.
4. Это все какие-то слишком очевидные вещи, но, по-видимому, их стоит поговариваривать. В условиях неразрешенного конфликта прошлого (тридцатые годы, а если расширять — вообще весь советский период), максимально размытого настоящего (невнятная правовая база, попытка подтягивания украинского следа в угоду ситуации) и непонятного будущего — возврат смертной казни в России будет фатальной ошибкой. Если перспектива репрессий против оппозиции и невиновных не пугает людей, раскручивающих сейчас тему отмены моратория — то пускай их попробует напугать перспектива попасть в эту мясорубку лично, перспектива Ежова, Ягоды, "московских процессов", "Елисеевского дела" и мелких аппаратчиков.
1. В стране с опытом массовых политических репрессий, в стране, где ответственные за эти репрессии не понесли наказания (кроме "осуждения" и "порицания"), в стране, где сотрудники организации, которая была ответственна за массовые репрессии, не были, извините, люстрированы, продолжают занимать свои посты — возврат смертной казни приведёт только к очередному провороту мясорубки. Пятьдесят-шестьдесят лет спустя будут возмущаться — а как же так вышло, почему допустили, какая кровавая тирания, почему никто не замечал. Памятников понаставят, книжек понапишут. Потом понапишут других книжек, где будут рассказывать, что не все так однозначно, что масштабы репрессий были преувеличены. Сегодня пытаются обставить все так, что мораторий на смертную казнь был введён только потому, что мы вошли в Совет Европы — это не вся правда, от смертной казни мы избавились в попытках отломать ручку у той ржавой мясорубки, которая доднесь тяготеет. Те, кто сегодня пытаются приделать ручку обратно — совершают преступление перед будущим. История показывает, что этот механизм невозможно контролировать.
2. Под гипотетическое недобросовестное использование механизма смертной казни даже не нужно подводить правовую базу — она уже размыта до невозможности. Под номером 13322 в списке Финмониторинга значится, например, Чхартишвили Григорий Шалвович, под номером 37 в списке организаций — "международное движение ЛГБТ и его структурные подразделения". Готовы ли вы после расстрела убийц из Крокуса расстрелять Акунина? А за что? Как вы отреагируете на расстрел Треповой? А на расстрел "агентов организации ЛГБТ"? Если на следующий день они решат, что надо расстреливать за госизмену — как вы будете протестовать против казни Ивана Сафронова? Цветы на могилу принести не получится.
3. Это даже не вопрос либерального ужаса перед будущими зверствами кровавого режима. Предположим, мы действительно убьём только этих террористов, Путин в кулуарах даст самому себе честное слово — но власть в России ничем не застрахована от трансферов самой различной природы. Использовать этот удобный инструмент могут и следующие — вот, например, Патрушев, мило улыбающийся сейчас в ответ на вопрос "Украина или ИГИЛ", обвиняет "бывшее преступное руководство Российской Федерации" в "терроризме по отношению к собственному народу" — и бывшее руководство в полном составе отправляется на Бутовский полигон.
4. Это все какие-то слишком очевидные вещи, но, по-видимому, их стоит поговариваривать. В условиях неразрешенного конфликта прошлого (тридцатые годы, а если расширять — вообще весь советский период), максимально размытого настоящего (невнятная правовая база, попытка подтягивания украинского следа в угоду ситуации) и непонятного будущего — возврат смертной казни в России будет фатальной ошибкой. Если перспектива репрессий против оппозиции и невиновных не пугает людей, раскручивающих сейчас тему отмены моратория — то пускай их попробует напугать перспектива попасть в эту мясорубку лично, перспектива Ежова, Ягоды, "московских процессов", "Елисеевского дела" и мелких аппаратчиков.
BY Эрнест и гиперболоиды
Warning: Undefined variable $i in /var/www/tg-me/post.php on line 280
“To the extent it is used I fear it’s often for illicit finance. It’s an extremely inefficient way of conducting transactions, and the amount of energy that’s consumed in processing those transactions is staggering,” the former Fed chairwoman said. Yellen’s comments have been cited as a reason for bitcoin’s recent losses. However, Yellen’s assessment of bitcoin as a inefficient medium of exchange is an important point and one that has already been raised in the past by bitcoin bulls. Using a volatile asset in exchange for goods and services makes little sense if the asset can tumble 10% in a day, or surge 80% over the course of a two months as bitcoin has done in 2021, critics argue. To put a finer point on it, over the past 12 months bitcoin has registered 8 corrections, defined as a decline from a recent peak of at least 10% but not more than 20%, and two bear markets, which are defined as falls of 20% or more, according to Dow Jones Market Data.
Importantly, that investor viewpoint is not new. It cycles in when conditions are right (and vice versa). It also brings the ineffective warnings of an overpriced market with it.Looking toward a good 2022 stock market, there is no apparent reason to expect these issues to change.
